«Едем пить чай!»

Встречаемся с Малофеевым у одного из питерских спорткомплексов: его «Динамо» в этот день проводило тренировку в зале.

– Ну что, на метро и ко мне домой? – предлагает Эдуард Васильевич. – Я купил отличный цейлонский чай!

На метро? Признаться, я и предположить не мог, что столь титулованный наставник пользуется общественным транспортом.

Узнав, что накануне вечером я приболел, Малофеев тут же принимается заботиться обо мне: угощает леденцом от простуды, а выйдя из метро, первым делом тащит меня в магазин – купить алтайского меду. В магазине почти по-родственному Эдуард Васильевич общается с продавщицами, которые тут же признают в нем тренера «Динамо» и начинают охать: какие, мол, знаменитости к ним ходят.

А Малофеев, с улыбкой избавившись от персональной опеки, уже воркует с маленькой девочкой, которая пальчиком показывает доброму седому дяде на тортик на витрине. И ведь купил бы он ей этот торт, да мама вовремя забирает девчушку от прилавка. Словом, широкой души человек!

Заходим в квартиру, которую Малофееву снимает клуб. Обычная «двушка», не сравнимая с теми хоромами, в которых живут, к примеру, даже самые рядовые российские футболисты.

Эдуард Васильевич начинает заваривать чай. Я же решаю начать беседу с вопроса, который не дает мне покоя вот уже много лет. Понимаю, что вопрос неприятный, но не спросить не могу...

Месть за критику

– Энциклопедический справочник, посвященный столетию российского футбола, утверждает, что известный тренер Эдуард Малофеев (цитирую): «после ряда неудач несколько утратил уверенность в себе, отодвинулся на футбольную периферию». Это правда?

Я еще не успел закончить вопрос, как уже слегка испугался за то, что его задал. Добродушный Малофеев в мгновение ока превращается в метателя грома и молний – видно, что эта тема его явно зацепила.

– Это глупость какая-то! Даже больше скажу – просто фальшивка, историческая ошибка, которая была допущена специально, чтобы Малофеева вывести из равновесия! Для меня это хуже предательства! Это ж книга столетия российского футбола – официальный документ! Дилетанта к ней на пушечный выстрел не подпустили бы…

Ну, какая такая неуверенность? Вы, глядя на меня, можете сказать, что я не уверен в себе? Да у меня в жизни гораздо больше достижений, чем неудач!

Такое, наверное, написал человек, который очень хотел оскорбить и обидеть меня. Причем оскорбить даже не с моральной точки зрения, а с материальной. Получается, этот подлец, написав, что я утратил уверенность и ушел на периферию, своими словами запретил мне работать, выставив меня перед людьми непонятно кем!

Вот было столетие российского футбола: так всех, кто играл, тренировал, около футбола находился – наградили всех. Кроме Малофеева! Обо мне даже не вспомнили!

Почему? А не знаю! Хотя мне ведь говорили, что будет какая-то правительственная награда.

Я, помню, у покойного Юрия Андреевича Морозова спросил, дали, мол, тебе что-нибудь. Он говорит: да, то ли орден, то ли медаль. А мне ничего не дали! Просто забыли про меня и все!

Я за столетие ни-че-го не получил: как будто бы не тренировал и не играл. Забыли про меня, вы-чер-кну-ли!

– Между тем, что вас не наградили, и тем, что вас письменно оболгали, явно есть связь. Почему так произошло, как считаете?

– Да я даже рыться в этом не хочу! Это грязное белье, а я очень брезгливый.

Вот вы мне, как журналист, объясните, почему так получилось. Расследуйте и объясните, кто и зачем в официальном справочнике написал такие глупости!

Во всех командах, в которых работал, я брал высокую планку и удерживал ее. Вот вы у ребят спросите, как я провожу занятия. Как с 78-го года шел, так и иду, никуда не сворачивая и не отступая от своих убеждений ни на шаг.

Все дела, за которые брался, до конца доводил: надо было минское «Динамо» чемпионом СССР сделать – сделал, олимпийскую сборную Союза на Олимпиаду вывести – вывел! Нужно было с первой сборной на чемпионат мира попасть – попал!

Потом уже после развала Союза «Динамо-Газовик» тюменский в высшую лигу вывел, после чего на двенадцатом месте в ней же оставил. Попросили меня «Анжи» принять в тяжелые времена, когда война там шла – я принял, вывел в первую лигу, сохранил там махачкалинцам место и уже потом попрощался. Ну, какая неуверенность?! С чего бы ей взяться? Где я чего боялся? Это же бред полный!

– А ведь это все с советских времен за вами тянется – с тех самых пор, как ваши «доброжелатели» из числа тогдашних деятелей футбола в мертвецы вас записали, объявив в результате аварии на Чернобыльской АЭС неизлечимо больным. Как вас в Чернобыль-то занесло?

– Да в том-то и дело, что никак! – возмущается Малофеев. – Сам про это узнал случайно. Были у меня варианты заграничные: в ФРГ, на Кипре, лично туда приглашали. Договорился с одним клубом иностранным о контракте, потом жду, а от них ни слуху ни духу. Гляжу – в эту команду вместо меня поехал другой человек.

Через некоторое время встречаю президента того клуба, а он смотрит на меня остолбеневшими глазами и спрашивает: «Малофеев, ты что, жив еще?» Я: «В каком смысле?». – «Так сказали же, что у тебя рак крови!».

Оказывается, когда из-за границы по мою душу по поводу работы обращались, в федерации неизменно говорили: Малофеев неизлечимо болен – у него рак крови! Так вот меня отдельные личности ненавидели.

Хотя нет худа без добра: глядишь, поехал бы за границу, не попал бы в кисловодский «Асмарал». Там я очутился как раз в тот период, когда разваливался Советский Союз.

С Кисловодском вообще, я считаю, повезло: как дар судьбы я это воспринял. Я-то под чернобыльскую радиацию не попал, а дочка моя средняя – всего у меня их три – попала: поехала картошку убирать в Краснопольский район Могилевской области, который потом признали самым облученным районом, и нахватала там радиации. Специалисты сказали: чтобы ее вылечить, нужно срочно ехать в Кисловодск.

И поэтому за то предложение я схватился с большим воодушевлением – поехал ее спасать. И что вы думаете? За восемь месяцев все у нее нормализовалось. Так как же я могу ту возможность работать в «Асмарале» назвать неудачей?

– Меня терзает еще один непростой вопрос. Почему вас, легендарного тренера, приводившего минское «Динамо» к золоту союзного чемпионата, выводившего сборную СССР в финальную чемпионата мира 1986 года, в России, помимо московского «Динамо», никогда не звали в топ-клубы – ни в те времена, ни сейчас?

– Сейчас во главе российских клубов встали совсем другие люди, которые и тренера-то такого, как Эдуард Малофеев, не помнят. А тогда из меня просто изгоя в России сделали…

А почему? Да потому что я всегда все высказывал прямо, в глаза, никогда не участвовал в закулисной борьбе. На собраниях общих, совещаниях всегда мог выступить с резкой критикой, мог покритиковать даже своих друзей – того же Константина Ивановича Бескова.

Перед Бесковым даже извиняться как-то раз за критику пришлось. Но я не боялся таких вещей.

Помню, был момент: в 86-м году, после того как я только что вывел сборную СССР на мексиканский чемпионат мира, мне предложили взять себе в помощники Валерия Васильевича Лобановского. Все-таки киевлян много было в сборной, ну и вроде как с Лобановским им должно было быть полегче.

Но еще раньше, когда я возглавлял олимпийскую сборную страны, Бесков говорил мне: никогда не бери себе помощников со стороны по чьей-либо просьбе – испортят тебе всю работу, начнут лезть в нее – рад не будешь. В общем, отказался я Лобановского брать.

– Опасались, что подсидит?

– Да нет, просто были бы мы в команде, как два медведя в одной берлоге! Разве привело бы это к чему-то хорошему?

Ну а дальше… Уже вечером по телевизору сказали, что в связи с болезнью Эдуарда Малофеева на чемпионат мира сборная едет под руководством Валерия Лобановского. Что ж, я только пожал плечами и решил: будь, как будет.

В то время, кстати, я параллельно тренировал московское «Динамо». Так вот, спустя год меня «ушли» и оттуда.

В 1986 году мы должны были становиться чемпионами, да чуть-чуть не повезло – заняли второе место. Следующий сезон начали довольно успешно: первые пять игр шли на первом месте. А потом началось необъяснимое: в какой-то момент я вдруг понял, что ребята перестали серьезно относиться к своим обязанностям.

И вот один представитель центрального совета «Динамо» подзывает меня к себе и говорит: сделай, как Бесков – обидься на них, уйди в отпуск недельки на две – отдохни чуток, я тебя отпускаю. Я согласился.

Выходя на улицу, столкнулся с Львом Ивановичем Яшиным: тут же рассказал ему об этом разговоре. Мы поехали к нему домой, даже пропустили по рюмашечке, и он мне говорит: «Ты что, ни в коем случае не соглашайся на это! Тебя же подсиживают, неужели не понимаешь?!». Я ему: «Но я уже дал согласие, а раз так, то должен отвечать за свои слова!».

В общем, смотрю, через две недели на моем месте уже другой человек сидит. Бороться не стал – плюнул и ушел. Не думаю, кстати, что команда меня сплавляла – там ведь сплошь мои воспитанники были. Может, просто расслабились не вовремя ребята?

Словом, до 1986 года моя карьера была, как «Боинг» при взлете – даже круче, ни одного сбоя не было. А потом – на одного на собрании надавил, другого покритиковал, ну и пошло-поехало…

– Почему же все-таки вы не стали бороться ни за сборную, ни за клуб?! Ведь против вас явно плели интриги! И что это за таинственный «доброжелатель», о котором вы постоянно упоминаете?

– Отвечу четверостишием:

Не осуждай, чтоб ближним быть судьею,
Спроси у совести: ты сам-то лучше ль их?
О, брат, кто верно чист душою,
Тот благ к погрешностям других.

Вот я благ к погрешностям других. Жизнь-то прошла, все уже ушло. Да и, как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон.

Поэтому не хочу я сейчас никаких имен называть, да и уже не помню точно, кто именно мне палки в колеса вставлял. Давно это было, и судьей ни для кого быть не хочу. Я ни против кого не боролся, не мстил – старался сразу же отпускать ситуацию.

– Но почему не боролись? Все ведь борются!

– Да мне даже стыдно, что ли, бороться было… Я просто уходил. А обижался бы, затаивал зло – глядишь, и не разговаривали бы мы сейчас с вами. Либо не работал бы уже на таком уровне, либо вообще уже в живых бы не было.

Злоба – это ведь страшная штука, она пожирает человека изнутри! А так у меня до сих пор есть силы работать, варианты опять же появляются – все с Божьей помощью, он дает мне силы.

Жизнь меня не сломала, я по-прежнему с оптимизмом смотрю в будущее. В общем, верю, что меня еще надолго может хватить.

Рейтинг как у Эрикссона

– Когда вас отторгла Москва, спасением вновь стал Минск, куда вы вернулись спустя десять лет.

– Кто знает, может, это не меня, а я на самом деле подсознательно отторгал. Период был такой… непростой, я к нему до сих пор с брезгливостью отношусь и стараюсь лишний раз не вспоминать. В общем, вернулся я в Минск, который сделался для меня родным с 1962 года, где стал чемпионом...

Правда, так получилось, что и в Беларуси я к началу 90-х тоже стал неугоден. Видимо, и там «доброжелатели» постарались.

Помню, выступил на каком-то общем собрании с критикой кого-то из представителей футбольной власти – это не понравилось, пошли разные разговоры, возня, ну и в конце концов попросили меня и из минского «Динамо». После этого мы с семьей уехали в Кисловодск.

Так начался российский период моей карьеры. Но еще раз повторю: я ни о чем не жалею.

Я везде, где работал, выполнял свою задачу. У меня орден Трудового Красного Знамени даже есть и звание заслуженного тренера СССР, за то, что подготовил прекрасную плеяду игроков: Добровольского, Колыванова, Белькевича, Хацкевича, Алейникова, Зыгмантовича, Боровского, Гоцманова, Кондратьева, Гуриновича, Прокопенко, за то, что выводил сборную команду на Олимпийские игры, чемпионат мира… У меня все и везде получалось, просто всему есть начало и конец.

– Вы, Эдуард Васильевич, при всех своих регалиях еще и в любительском футболе чемпион. Это звание вы заработали, тренируя довольно экзотический «Псков-2000». Туда-то как занесло?

– Было это после Махачкалы. Хоть там и шла война, мне руководство республики пообещало полную безопасность: я команду вывел в первую лигу, а уже потом попрощался с ней.

Ждал предложений, думал, пригласят куда-нибудь в первый дивизион, но позвал только «Псков», игравший тогда в КФК. Пригласил, кстати, мой хороший знакомый – Александр Иванович Лилица. Я его очень уважал, потому и поехал.

Неплохое время, между прочим, там было: хоть и не самый это высокий уровень был, а работа плодотворная вышла, большое удовлетворение от нее получил. Я выиграл любительский турнир, вывел команду во вторую лигу.

– Это ведь у вас тогда играл Андрей Аленичев, старший брат знаменитого на весь мир Дмитрия?

– Да, у меня. Хороший парень, порядочный, скромный, ничуть не менее талантливый, чем брат. И не его вина, что не добился он таких успехов, как Дмитрий. Травмы замучили Андрея… Диму, кстати, пару раз я в Пскове видел: приезжал он к своему брату в гости.

А потом меня пригласили в сборную Беларуси. Рейтинг в Европе, скажу откровенно, у меня был тогда довольно высокий: примерно такой же, как у знаменитого шведа Свена-Йорана Эрикссона.

Уже после ухода из белорусской сборной поехал в воронежский «Факел» – знакомые попросили помочь, но там я проработал около трех недель, съездил в две поездки. Пришел к руководству и говорю: ребята, я вам не помощник.

– Чуть ли не вся футбольная жизнь прошла у вас под флагом «Динамо». Брест, Минск, Москва, Тюмень, теперь вот Петербург. Из-за названия, что ли, на переезд в Северную столицу согласились?

– Действительно, бело-голубые цвета стали одной из причин. Но еще очень хотелось в Санкт-Петербурге поработать – давно такое желание было. И вот появилась возможность это желание реализовать.

Опять же – для семьи своей пользу сделаю. Петербург – очень духовный город: вот скоро ко мне родня переедет – смогут всю эту духовность прочувствовать на себе.

– На какой срок вы контракт с клубом подписали?

– До конца следующего сезона. Какую задачу поставили? Меня не обязывали ни в первую лигу непременно выйти, ни в тройке в обязательном порядке быть. Но, понятное дело, буду стараться только за самые высокие места бороться. А иначе, зачем вообще за дело браться?

– Тем не менее, вы уже успели попасть в эпицентр небольшого скандальчика, после домашнего поражения от «Волочанина-Ратмира» заявив, что вам стыдно за игру своей команды. После чего наставник команды из Вышнего Волочка Владимир Косогов разразился тирадой на тему коррупции в нашем футболе.

– Конечно, стыдно! Я сказал, что такой футбол мне не нужен и что я к нему никакого отношения не имею.

Но я вовсе не имел в виду, что моя команда сдавала этот матч! Я просто не понял ее игры. Мои подопечные выглядели безобразно, не выполняя игровой дисциплины. Вот потому я и сказал, что стыдно мне. А что уж там надумал себе Косогов – надо спрашивать у него.

– Все равно в толк не могу взять: зачем же вы со всей своей высокой духовностью полезли во вторую лигу? Ее же болотом называют…

– Я живу и хочу работать. А насчет болота – возни разной, знаете, везде хватает. Я стараюсь на все это не обращать внимания, а внимание своих игроков концентрировать на других вещах.

Вот, например, сейчас головы футболистов забиты не тем, как лучше сыграть, а как заработать больше денег. Все эти договорняки, к примеру, из той же ведь оперы. Так я собираюсь вернуть футбол в их головах на первое место!

Уверен, что достучусь до сознания, совести тех игроков, которые на будущий год останутся в команде. А с теми, кому не по душе работать честно и искренне, будем расставаться.

Хочу отодвинуть деньги как можно дальше от футбольного поля. Хочешь зарабатывать больше – играй честно!

И я действительно верю в то, что удастся все это вернуть и достучаться до совести ребят. Если не получится, я вправе буду назвать такого игрока предателем. И назову!

У меня есть принципы игры, за невыполнение которых я намерен карать жестко! Правила везде должны быть одинаковыми: во второй лиге, первой или высшей.

– Вы, я слышал, своим футболистам в раздевалке стихи читаете.

– Случается такое. В том числе и на установках. Стараюсь под разным соусом все это подавать. Иногда смотришь игру и понимаешь – а ведь зацепили твои стихи игрока, душу его задели, и так приятно становится – просто не передать.

– Игрокам «Динамо» что в последний раз цитировали?

– Да ну, погодите! Рано еще. Не настолько у нас с ребятами отношения выстроены. Надо, чтобы они привыкли к моей тренерской методе. А то ведь за не вовремя прочитанные стихи можно и клоуном прослыть.

На Западе духовности больше!

– За наш разговор вы несколько раз произнесли словосочетание «искренний футбол». Что это такое, Эдуард Васильевич?

– Когда идет сопереживание с игрой, тогда он искренний. Все просто: в футбол надо играть честно. Играть искренне – значит сделать так, чтобы болельщик от души сопереживал тебе, твоей игре, на время матча забывая обо всем на свете.

Приведу пример с театром. Вы приходите на спектакль, но видите, что актеры играют свои роли без эмоций, без чувства. Они знают свои слова, но их игра не трогает душу. А бывает, что на сцену выходит артист, с которым ты тут же начинаешь сопереживать всему происходящему на сцене.

На трибунах болельщик тоже чувствует, где фальшь, а где искренность. Ведь что самое важное в футболе? Подарить наслаждение игрой болельщикам! Если к этому не стремиться, тогда вообще на поле лучше не выходить.

– В футболе стало меньше искренности?

– Нынче у многих команд есть свой богатый хозяин. Поэтому сейчас больше выслуживаются перед хозяевами, чем служат футболу.

Некоторые из футбольных боссов, наверное, считают, что все решают деньги. А на самом деле первична духовность, такие понятия, как патриотизм, любовь к родине, клубу.

Вот и проблема «Спартака» московского в том, что они не соблюдали традиций, дух утратили свой. По сути, от «Спартака»-то не осталось ничегошеньки, деньги одни. Вот и не идет дело, да и не пойдет никогда при таком-то подходе. Духа-то нет.

– А на Западе футбол искренний, Эдуард Васильевич? Вам довелось поработать в шотландском «Хартсе»…

– (…не дослушав). Еще какой искренний! Западный футбол не бездушен – и в этом залог его успеха!

Для плодотворной работы всегда необходим и нравственный подвиг: готовность к самопожертвованию ради себя, команды, футбола в целом! Тогда и приходит отдача! – Малофеев садится на любимого конька (говорить про нравственность и чистоту в футболе он может часами) и едва не переходит на крик. – В Британии, в Шотландии, в частности, при всех материальных стимулах есть высочайшая духовность! И у зрителей, и у игроков, и у руководителей клубов.

Там люди словно по-другому чувствуют все это! Там что в первой, что в четвертой лиге на матчи собираются полные стадионы, а футболисты отдаются игре полностью, без остатка!

А еще видели бы вы, как трепетно они относятся к соблюдению традиций своего клуба. Нам, к сожалению, до такого еще расти и расти.

– Почему же вы тогда покинули Эдинбург, раз там с нравственностью все было в полном порядке?

– Я там без семьи был. А мне это тяжеловато. Я ведь обычно никуда без своей супруги не ездил, а тут так получилось, что она не могла поехать со мной. Ну и после одного из матчей мне вдруг так тоскливо стало, что я решил – пора домой, к семье.

– Кстати, а вратарю «Зенита» Вячеславу Малафееву вы случаем не родственником приходитесь? У вас, правда, одна буква в фамилии разнится…

– Может быть, дальним и прихожусь, – лукаво прищурившись, ответствовал Малофеев. – Кстати, у Славы фамилия правильно написана. Это мою паспортисты исковеркали, еще отцу написав «о» вместо «а». Просто папа не стал ничего менять.

Так мы и остались Малофеевыми. Ну, да и ладно – не так это страшно.

Актер большого футбола

В середине недели питерскому «Динамо», играющему в зоне «Запад» второй лиги, предстоял последний домашний матч в нынешнем сезоне – против подмосковного «Реутова». Главный тренер Малофеев решает поэкспериментировать «на будущее». По сути, не обращая внимания на результат (выше пятого места «Динамо» не подняться, ниже – тоже не упасть), тренер дает поиграть молодым ребятам, ставку на которых, возможно, сделает в следующем году.

И пусть результат отошел на второй план, Малофеев остается самим собой – эмоциональным, непредсказуемым и завораживающим: смотреть на его работу безумно любопытно. Благо на малой спортивной арене «Петровского», где играет «Динамо» – демократия, и никто не запрещает стоять в пяти метрах от тренерской скамейки.

– С богом, ребятушки мои, – подбадривает своих футболистов Эдуард Васильевич одновременно со стартовым свистком. – Давайте, милые, поборитесь, как следует!

Садиться на скамеечку тренер не спешит. Переживает за каждый эпизод. Частенько имитирует действия игроков – при ударе задирает ногу, при борьбе – активно «работает» корпусом. И так – всю игру… В середине первого тайма после упущенной голевой возможности Малофеев хватается за свою убеленную сединами голову:

– Ай-ай-ай, да что ж такое-то? Такие надо забивать! – почти про себя произносит динамовский наставник, но его отлично слышно. Он даже ругает футболистов, словно детей – любя.

Вот еще один характерный эпизод матча – игрок «Динамо» дважды уступает в единоборстве оппоненту. Как такое можно выдержать? Эдуард Васильевич вскакивает с теплого пледа, уложенного на скамеечке, не замечает лужицы после дождя, наступая в самую ее середину, добегает до бровки: «Женя, ну порешительней же надо идти в мяч! Не бойся ты их!»

Женя пытается исправиться, но на 60-й минуте его заменяют: «Ничего, ничего. Готовься к следующей игре».

Уверен, из Эдуарда Васильевича вышел бы неплохой актер. Кино, театра – не важно. Даже роль, где слова не нужны, ему бы подошла. Какая у него мимика, жесты! Сидит себе на скамеечке и вдруг вскакивает, хотя ничего особенного не происходит. Молча вправо посмотрит, влево... Улыбнется пятидесяти болельщикам на трибуне (из которых половина родители детей, подающих мячи) и сядет обратно.

Кстати, с тренером запросто по ходу матча можно пообщаться, дать свой совет. «Васильич, что-то 27-й у тебя игрока уже второй раз упускает на фланге», – кто-то подсказывает с трибуны. Не поворачивая головы, тренер понимающе кивает, мол, я и сам вижу.

Вот и первая неприятность – на 31-й минуте хозяева пропускают. Малофеев сидит на скамейке молча, будто ничего не происходит.

Свисток на перерыв. Тренер продолжает сидеть на теплом пледе, даже когда его «дети» скрываются в раздевалке. В голове зреет план спасения – негоже проигрывать в последнем домашнем матче сезона. Только раздав особые распоряжения помощникам, Малофеев следует вслед за футболистами.

Едва показавшись из раздевалки после перерыва, он громко объявляет запасным: «Так, через пять минут всех вас начну выпускать. Готовьтесь». Болельщики радуются: «Может, хоть у этих что-нибудь получится?».

Эдуард Васильевич свое слово держит. Ровно через десять минут первая замена. За ней – вторая. Но игра все равно не спешит оживляться. Голевыми моментами и не пахнет.

– Митькин! Митькин! – тренер лично подзывает одного из запасных. – Скажи-ка мне, ты справа играешь? – такая постановка вопроса явно удивляет игрока. – Да, тренер, могу! – выпаливает футболист. Надо полагать, он ответил бы так, даже если бы был вратарем. – Ну, так выходи же скорей! – Малофеев, похоже, решает бросить в бой не совсем знакомого ему футболиста.

Увы, ни Митькин, ни остальные игроки не способны в этот вечер на что-то серьезное. «Реутов», хоть и находится ниже в турнирной таблице, выглядит более мастеровитым. По крайней мере, по части реализации моментов. 0:2 на 59-й минуте звучит как приговор.

– Ваня, Ванечка, ну дай же ты диагональ! – улучает момент тренер высказать в такой лирической форме свое недовольство одному из игроков. – Что же ты мучаешься на поле, родной ты мой?!

Похоже, это апофеоз сезона для «Динамо». В следующем сезоне команде предстоит решать более серьезные задачи. Они пока не оглашены, но ясно одно – Малофеева пригласили в «Динамо» не для того, чтобы прозябать во втором дивизионе. Согласны с этой мыслью и футболисты команды.

«Он здорово умеет настроить…»

– То, что Эдуард Васильевич серьезный тренер с большими амбициями, стало ясно сразу после его прихода в наш клуб, – делится своими впечатлениями о Малофееве 24-летний нападающий «Динамо» Алим Хабилов. – В первую очередь у нас увеличилась интенсивность тренировок. Даже жалко, что два матча в сезоне всего осталось.

Малофеев – личность! У него свои взгляды на футбол, своя методика. Он здорово умеет настроить на игру, найти нужные слова. При этом никогда не повышает голоса. За месяц работы такого не было ни разу!

– Эдуард Васильевич известен своей любовью к поэзии. Успели уже это почувствовать?

– Было пару раз… Не вижу в этом ничего плохого или странного. Лично мне очень интересно послушать умные мысли опытного человека. Рассказывал он и о своей богатой биографии. Такие отступления могут вызывать только уважение, никаких насмешек! Есть предчувствие, мы с ним споемся и в следующем сезоне выступим успешнее…

Справка

Эдуард Васильевич МАЛОФЕЕВ

Родился 2 июня 1942 года в Красноярске.

Нападающий. Заслуженный мастер спорта. Выступал за команды: «Авангард» Коломна (1960), «Спартак» Москва (1961-1962), «Динамо» Минск (1963-1972).

В чемпионатах страны провел 254 матча, забил 100 мячей. Чемпион СССР-1962.

За сборную страны провел 40 матчей, забил 6 мячей. Участник чемпионата мира-1966 и чемпионата Европы-1968. Член клуба бомбардиров Григория Федотова (109 голов). Заслуженный тренер СССР. Главный тренер олимпийской сборной СССР (1983-1884). Главный тренер сборной СССР (1984-1986). Главный тренер сборной Беларуси (2001-2003). Работал главным тренером в клубных командах: «Динамо» Барнаул (1976-1978), «Динамо» Минск (1978-1983, 1988-1991), «Динамо» Москва (1985-1987), «Асмарал» Кисловодск (1992), «Динамо-Газовик» Тюмень (1993-1994, 1995), «Смена» Минск (1995), «Анжи» Махачкала (1996), «Псков» (1998-2000), «Каунас» Литва (2006), МТЗ-РИПО Минск (2006-2007). Работал в футбольной академии клуба МТЗ-РИПО Минск (2004-2005). Спортивный директор клуба «Хартс», Шотландия (2006). Тренер клуба «Шилуте», Литва (2007).

Под его руководством минское «Динамо» в 1982 году стало чемпионом СССР, московское «Динамо» заняло второе место (1986), «Динамо-Газовик» вышло в высшую лигу (1993), махачкалинский «Анжи» добился права играть в первой лиге (1996).

С 26 сентября 2008 года главный тренер клуба «Динамо» Санкт-Петербург (второй дивизион).

Коллектив и стадо (из футбольных дневников Малофеева)

«Нет ничего выше и могущественнее футбольного коллектива, и нет ничего гнуснее, чем футбольное стадо. Коллектив умнее и нравственнее отдельного члена команды, стадо – глупее и подлее.

У коллектива есть прошлое и будущее, у стада – только настоящее. В коллективе даже неприсутствующий человек продолжает жить, стадо способно затоптать любого.

Стадо может притвориться коллективом, но ненадолго – в нем нет взаимного притяжения частиц. Оно как бочка, стянутая обручами: если сцепления нет, а есть только обручи – страх за свою судьбу, все это может лопнуть, и стадо покажет себя стадом».